Путешествие из Душанбе в Самарканд

ПРОЛОГ

«Когда прекрасная турчанка дарует мне любовь свою,
Ее лишь родинке отдам я - и Самарканд, и Бухару...»

Эх, Хафиз, я бы за родинку ширазской турчанки точно не отдала бы Самарканд. Хотя, впрочем, его с легкостью отдали в прошлом веке и явно не за одну лишь родинку. Против лома, а в этом случае - топора (топорного разделения территорий), точно, нет приема...

О, Самарканд! Ты один из тех городов, который незатейливым, но ярким восточным колоритным орнаментом оставляет свой, особенный и неизгладимый след в душе тебя посетившего. Ты - свидетель завоеваний и разделений, войн и перемирий. Я читала о тебе в напевных строках рубаи Хайяма, разглядывала твои сочные современные фотографии в глянцевых туристических журналах, с упоением
изучала в Третьяковке монументальные картины из туркестанской серии Василия Верещагина.

И в эти июльские дни, когда солнце на небосклоне висит огромным и пылающим шаром, иссушая все и вся вокруг, мне удалось прикоснуться к твоей легендарной и многовековой истории воочию. Наверное, недоступные отселе и сверкающие в ночи звезды, которые так тщательно изучал Улугбек в своей обсерватории, наконец-то сошлись в единое целое, создав свой уникальный и неповторимый рисунок в моей судьбе...

НА ГРАНИЦЕ

Долгий и длинный путь из Душанбе до Самарканда старательно фиксировался заумным айфоновским гаджетом, отмечая булавками мое перемещение на гугловской карте.

На многих этапах диспозиция на карте просто зависала от отсутствия информации о близлежащих дорогах и точек-привязок. Рубикон в виде утомительного пешего перехода и двухчасового ожидания на границе Фотехобад-Ойбек оправдался сценками из частной туристической жизни толпы шумных китайцев. Не понимая ни слова по-русски, по-таджикски или по-узбекски, вся эта толпа людей предпенсионного возраста говорливо объяснялась знаками с местными узбекскими погранцами и таможенниками. Разодетые, словно на уборку риса: с закрытыми по локоть манжетами и спрятанными за платками на ковбойский манер лицами, они оставили у меня стойкое ощущение циркового представления. Казалось, еще секунда - и в потолок полетят булавы, обручи, закружатся разноцветные шары, зазвенят фанфары... Шапито на таможне?! Ну, приехали. Здравствуй, тихий бред от солнечного перегрева...

Один из таможенников, не зная, чем привлечь мое внимание к своей персоне или свое - к моей, начинает усиленно интересоваться моим мобильником. Просмотреть фотографии? Да еще и в добровольнопринудительном порядке? Ну, как тут откажешься?! «Это как-то связано с безопасностью вашей страны?» - вопрошаю я и получаю утвердительный ответ. Начинаем «листать» мои фотки, бурно обсуждаем красоты и виды отснятых кадров, а в моей голове мелькает мысль: как хорошо, что мой второй мобильник лежит в кармане джинсов. Там же в десять раз больше фоток!

Еще с десяток таких минут, и серое вещество в черепной коробке начинает тихо закипать. На часах четыре пополудни, я торчу уже два часа на переходе, ожидая окончания массового исхода китайцев. Краем глаза улавливаю движение рук, перелистывающих страницы моего паспорта, а затем - заветный и долгожданнонебрежный бросок таможенника в стопку отмеченных паспортов. И... о-ла-ла, я - на выходе!

ВСТРЕЧА

Еще с десяток метров, и мой уставший look расплывается в улыбке. Одноклассник Абдурахмон, которого я не видела целых 13 лет, встречает меня у самой границы. Прохладный салон немецкого «мерина» (роскошь, по местным меркам автомобильного маркета), и мы мчимся в город - в Ташкент. Удивительно, как судьба разбросала нас, бывших одноклассников, по многим городам и весям.

Но иногда, она же, словно смилостившись, соединяет наши долгие дороги и расстояния. Наверное, опять звезды Улугбека постарались.

Разговоры про жизнь, обмен последними новостями идеально скрасили дорогу так, что сил на просмотр придорожных картин и пейзажей уже не хватило. На часах - начало шестого, и мы оказываемся в прохладном офисе туристической фирмы в центре Ташкента. Узнав о цели моего путешествия, мне предложили оптимальный вариант посещения Самарканда - авиаперелет. Себестоимость любого варианта - авто, ж/д или авиа - практически, одинакова. Ценно время, которое затрачивается на передвижение. А его у меня в обрез: всего два дня.

Но, по местным правилам иновшествам, билет для иностранных туристов необходимо приобретать в кассах аэропорта. И только за валюту - зелененькую. Не вопрос, раз надо - так надо. Едем в аэропорт. В чистеньком зале ташкентского терминала приобретаем билет. Еще одна особенность - тишина и покой в залах ожидания. Никаких провожающих! Правило жесткое, и распространяется на всех. Пропуск к терминалу строго по паспорту и наличию авиабилета. Странно, но в чужой монастырь, как говорится, со своим уставом не лезут. Здоровее будешь.

ТАШКЕНТ

Тем временем, вечерний Ташкент встречает меня широкими мостовыми и трамвайными путями, ярко освещенными новостройками и муниципальными зданиями. И вывесками на латинице, но удобочитаемыми, по школьной привычке. Так мы, порой, записывали русские слова английскими буквами. На слух - кириллица, на вид - латиница. И все равно - абракадабра.

Еще пара переулков, и я оказываюсь дома у своих родных. Приятно осознавать, что где-то далеко есть твои родные и близкие. И никакие пограничные кордоны и многочисленные муторные проверки не разделят единение и родственность душ. Эх, политика - ветреная спутница нашей жизни! Куда подуют, туда и глядишь...

Долгие разговоры с сестрой за душистым зеленым чаем, смакование событий и перипетий... Старинные часы гулким эхом отзванивают три часа утра... Короткий сон...

Утренний рейс следующего дня, как чашка кофе. Бодрит, но ненадолго. Едва пристегнув ремни, погружаюсь снова в сон. Усталость от длительного переезда дает о себе знать. Урывками сквозь дремоту слышу слова инструкции бортпроводниц (очень взрослых и степенно-дородных, между прочим) местных авиалиний, но в размеренном гуле двигателей «Боинга» они растворяются блеклыми и расплывчатыми пятнами звукобуквенного хаоса.

САМАРКАНД

Каких-то сорок минут перелета, и отяжелевшие ноги послушно спускают мою уставшую оболочку с трапа.

Кто кого ведет - непонятно: то ли я их, то ли они меня. Прищурившись от ослепительного солнца, выхватываю взглядом огромные синенькие буковки на терминале - САМАРКАНД. Канд, канд, канд...Сахарный, наверное? Уставший мозг делает внутренние пометки: проверить этимологию названия города.

Едва переступаю здание - и сразу оказываюсь в объятиях. Тетя, живущая в Самарканде, решила устроить сюрприз, организовав самостоятельные экскурсии для просмотра достопримечательностей. Незамедлительно выдвигаемся в дорогу. Буквально через семь минут езды мы оказываемся у подножия обсерватории Улугбека. Я уже не удивляюсь точке отсчета. Иначе и быть не могло. Звезды - они такие. Утопающие в бес-крайности Вселенной, соединяющие в себе странные рисунки астральности будущих или настоящих жизней и указывающие одиноким душам путь днем - при свете огненного солнца, и ночью - в отблесках серебряной луны.

Обсерватория или, вернее, то, что от нее осталось спустя много веков, оформлена в современном стиле мавзолея, инкрустированного бирюзоволазоревыми изразцами. Эти изразцы - «хит» Самарканда. Ориентальной стилистикой и витиеватым хороводом ложась на глиняную поверхность стен и куполов, они придают неповторимый небесно-бирюзовый облик многовековому городу. Бирюза - камень бесстрашия и победы. Может поэтому, спустя века, этот город стоит, а его жители остаются верными духу своих предков, своим корням, своему языку!

Любопытство мое одерживает верх, и, отворив тяжелую и резную деревянную дверь, заглядываю внутрь. Небольшой пандус открывает вид на уходящие в глубину длинные полозья от гигантского астрономического механизма - секстанта или квадранта. Споры до сих пор не утихают среди ученых. Еще чуть-чуть, и, кажется, заскрипят, откуда ни возьмись, тяжелые колеса и начнут свое отточенное движение по мраморным стенкам колеи. Правнук Тимура смог оставить на долгие века яркий след в истории астрономии. Музей, созданный при обсерватории, наглядно рассказывает и показывает странствующим путникам вехи ее создания, ее уникальные экспонаты. Для влюбленных в звезды - лучшего места не найти.

Оставляем свои раздумья в глубинах космоса и направляемся к другому месту паломничества - к мавзолею-гробнице Ходжи Данияра. Удивительно, но для многих Ходжи Данияр известен как библейский Пророк Даниил. Тот самый, который предсказал приход Мессии. Точно ли это его гробница, либо это красивая легенда, но приезд Святейшего Патриарха русской православной церкви в 1996 году только укрепил веру людей (мусульман, христиан и иудеев) о значимости и святости гробницы.

Открытость пространства, источник у подножия, старинное фисташковое дерево на склоне - все это навевало самые спокойные и благостные
мысли. Хотелось и молилось о чистоте помыслов, здоровье близких. Многого ведь и не требуется. Все земное и насущное в таких сильных энергетических точках меркнет перед самым важным в жизни.

Весь текущий и последующий день прошел в постоянных поисках смысла жизни. Каждый новый архитектурный шедевр - будь то величественный Регистан, таинственная гробница Гури Амир, мавзолей Имам-аль-Бухари или мемориальный комплекс Шохи Зинда - все настолько впечатляло и завораживало, что праздным мыслям не оставалось места. Хотелось прожить, осмыслить, запечатлеть каждой клеточкой всю воздушность и монументальность, историчность и современность, эту дуальность, отстроенного за последние годы в красивых архитектурных традициях европейского города, с его внутренним и не вытравленным восточным духом и колоритом.

Наверное, все восточные, среднеазиатские города чем-то похожи друг на друга. Меня ни на минуту не покидало ощущение родственности духа этого замечательного города. Современные архитектурные тенденции накладывают на него новый отпечаток: центральная часть города, его главные улицы планомерно застраиваются в едином европейском стиле. Возникало ощущение присутствия в каком-либо из европейских городов. Двухэтажные здания центральной артерии с красивыми и огромными витражными окнами, свежеотштука-туренными стенами, выкрашенными в приятные теплые тона либо выложенными декоративной кирпичной кладкой - все это удивительно сочеталось с его прежними постройками.

Я постоянно задавала себе вопрос: ну почему у нас, в столице, так сложно следовать единому стилю? Зачем нагромождать центральные улицы безвкусными коробками, сжимающими и без того столь малое пространство вокруг? Гонка за гигантизмом облицованных в стекло уродцев с отваливающимися периодически алюкобондными панелями или жилых домов с растрескавшимися гипсовыми фасадами за один только сезон дождей не привела ни к чему хорошему. Наш любимый Душанбе теряет свой прежний облик уютного города, по улицам которого когда-то было так приятно гулять в тени величественных чинар...

Зодчество Самарканда славится издревле. И до сих пор купола мечетей отстраиваются на исторический лад. Обновление этих ослепительнобирюзовых куполов идет по прежней схеме. Чешуйка за чешуйкой купола украшаются ажурным одеянием. Почему наши мастера не могут перенять этот опыт? Глядя на купола строящейся гигантской чайханы в Душанбе, лишний раз разочаровываешься... Нет этой воздушности, легкости и объема. Я понимаю, что вечный спор между Узбекистаном и Таджикистаном - как больная мозоль. Но когда стоит вопрос о перенимании опыта, а тем более, в строительстве - наверное, можно пойти навстречу?

Я была поражена тому, насколько развито производство керамики в Узбекистане: каждая плитка, украсившая отреставрированные мечети и гробницы - произведена здесь же. А у нас что? Не хватает глины? Или нет мастеров? Слишком много вопросов у простого обывателя...

Самарканд я открыла для себя, как город памяти, город с отрытой книгой, которую хочется читать еще долго, сидя под древней тенистой чинарой и вдыхая аромат свежевыпеченных лепешек.

Завершая свое пребывание в Самарканде, не хотелось уезжать с пустыми руками, так что посещение базарчика у высоченных стен мечети Биби-Ханум стало сладостным апогеем всего путешествия. Как говорится в пословице: «Сколько ни говори «Халва, халва...» - во рту слаще не станет»...

Меня, как сладкоежку, интересовал здесь только один ряд. Но какой! Такого количества и разнообразия видов халвы с орехами и без оных я давно не видела: и молочная, и шоколадная (!), и нежно мной обожаемая, тающая во рту халва-пашмак... Перепробованы были все сорта, а куплены - самые-самые. Гастрономическая программа-максимум была выполнена!

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Три коротких дня моего насыщенного и незапланированного отпуска пролетели в мгновение ока. Шустренькая «Нексия» увозила меня все дальше и дальше от Ташкента, к пограничному переходу Ойбек. Я с удовольствием рассматривала в окно пролетавшие мимо меня пейзажи, картины размеренной сельской жизни и начинающейся страды. Уже подъезжая к Ойбеку, заметила, что вдоль трассы тянется цепь высоковольтных столбов, на которых пушистыми и огромными соломенными шляпами комфортно разместились гнездовья аистов. Почти на каждом столбе, увенчанном таким эпатажным импровизированным головным убором, царственно восседала белоснежная, обрамленная в черную опушку, птица. Счастливые жители! Аисты издревле считаются символом семейного счастья, недаром они строят гнезда только вблизи домов добрых, работящих и по-настоящему любящих свою семью людей.

Пытаясь запечатлеть на камеру этих красивых царственных птиц, я радовалась как ребенок каждому удачному кадру, сделанному по ходу движения моего быстроногого такси.

И еще, почему-то вспомнилась замечательная сказка Гауфа «Калиф-аист». Наверное, чудеса Востока всегда навевают сказочность всем своим героям, пусть даже это и птицы. «Мутабор, му-табор, мутабор...». Еще пару секунд, и казалось, аист превратится в калифа...

Я попрощалась мысленно с благородными семейными птицами, с этим благодатным краем и простирающимися вдаль огромными полями. Сказка подходила к своему логическому завершению. Но у всех сказок есть одно преимущество. При сильном желании, однажды, сказки становятся явью. И кто знает, может, когда-нибудь, Самарканд станет таким же близким и родным - границы растают, как это было прежде, а народ будет жить вольготно, в достатке и радоваться единению... «Мутабор, мутабор, мутабор»!