Под дождем

- Он такой красавчик!
- Да-а-а.., Как же этому тупице Коле повезло - сидеть с ним.
- Он, наверное, самый красивый мальчик во всей школе! Или во всем городе!

Я слушала этот бред всего-то пять минут, но мне уже казалось, что это никогда не закончится. Ну конечно - стоит задержаться на каникулах на лишние четыре дня, как тут же по возвращении оказываешься совершенно выпавшей из классной жизни. И, разумеется, все главные события, припасенные судьбой на целый школьный год, уже произошли в первые же дни. Да, в наш класс пришел какой-то новый мальчик. С глазами Райана Гослинга, улыбкой Джеймса Франко и волосами еще бог знает кого - прямо Аполлон отечественного производства. Зовут его Саша, он барабанщик в какой-то своей группе, песнями которой уже заслушивается вся женская половина нашего класса, а еще лучше всех играет в баскетбол («Увидишь его в шортах-упадешь!»), одевается, как с обложки журнала, и вообще бла-бла-бла„. И в него теперь влюбился весь наш 11 -й «Б», а также параллельный 11 -й «А» и все девочки из младших классов - но у них, конечно, нет никаких шансов, когда в игру вступают наши без пяти минут выпускницы. Очень интересно.

И никто не расспрашивает меня, где я пропадала, почему пропустила последнее 1 сентября и где так загорела. Всем не до этого, тут такое событие! Какие же девочки глупые.

Вдруг все разговоры затихли. На долю секунды - а потом вся девичья толпа наперебой защебетала; «Привет!», «Сашенька, как твои выходные?»,

«О, ты сегодня такой красивый!» Нетрудно догадаться, что только что прибыл Аполлон, - я подняла глаза от телефона и... К счастью, прозвенел звонок, и все кинулись по своим местам - наша Мария Михайловна ну очень не любила, когда после звонка кто-то не сидел за партой, а «бесновался», как она выражалась. Мне оставалось только порадоваться ее старорежимности, иначе все бы увидели, как я пялюсь на новенького, хлопая глазами как последняя дура, и даже рот не могу закрыть. Пум-пум, пум-пум. Мое сердце колотится так громко, что, кажется, этот стук раздается на весь класс. Все девчонки оглядываются в мою сторону. Но это не из-за того, что они что-то слышат. Просто Саша, улыбаясь, садится за парту передо мной, прямо наискосок от меня. Его соседа Коли, с которым мы перешучивались весь прошлый год, сегодня нет, так что ничто не мешает мне созерцать полупрофиль новенького. Рядом с ухом у него маленькая черная родинка, и я неотрывно смотрю на нее, прямо как лягушка на муху, и никак не могу переключить мозг на что-то другое. Саша поворачивается ко мне и улыбается. “Привет! - говорит он.

Я молчу и ничего ему не отвечаю.

- Меня зовут Саша, - все еще улыбается он. - Ты тоже новенькая? Мы еще не встречались.

Я все еще ничего не отвечаю. Я просто не могу ничего сказать - у меня такое ощущение, что меня сейчас вырвет.

Со мной бывает такое от волнения, особенно перед всякими публичными выступлениями. Но не при виде же каждого симпатичного мальчика! Нужно сосчитать до пяти и что-нибудь сказать. Раз... Два...

- Как тебя зовут? - совершает еще одну попытку он.

Я уже собираюсь что-то ответить, даже открываю рот, но, вместо того чтобы сказать «Наташа», выдаю что-то нечленораздельное и загораживаюсь учебником, раскрытым на первой попавшейся странице. Саша смотрит на меня удивленно, а я стараюсь разобрать, о чем же в этой книжке написано. Логарифмы... Корни... Мой мозг только выхватывает отдельные слова, но о чем все это, я не понимаю. Паззлы не соединяются.

Тут в класс входит моя спасительница Мария Михайловна.

- Здравствуйте, класс,- строго говорит она. - 0, Наташенька! Рада видеть, что вы только вернулись с каникул, а уже с книжкой, за любимой математикой. В вас-то я и не сомневаюсь! - Я у Мармиха в любимицах, с математикой у меня всегда все было в порядке.

Как только учительница погружается в изучение обновленного списка класса, новенький едва заметно оборачивается ко мне и неслышно, одними губа* ми, говорит: «Наташенька? Рад знакомству», - и снова улыбается,

А я хочу провалиться под землю вместе со своей партой и дурацким учебником по алгебре.

...Я сижу на русском и, вместо того чтобы переписывать из учебника упражнение, старательно вывожу в тетрадке его имя. Саша, Саша, Саша. Иногда поднимаю глаза на его белую щеку с родинкой. На кудрявую темную голову. Каждый раз он будто чувствует мой взгляд и чуть оборачивается. Улыбается краешком рта. А я тут же утыкаюсь в тетрадку и загораживаю ее рукой - чтобы он не увидел своего имени, написанного в ней уже несколько десятков раз.

За эту неделю мы поговорили еще только однажды, Совершили попытку коммуникации. Я шла с подносом по школьной столовой - и, конечно, споткнулась обо что-то. Шлепнулась на пол носом, растянулась, как морская звезда, -а вокруг гречка и сосиски с пирожками. Идеальный натюрморт. Все вокруг рассмеялись, но яснее всего я услышала чье-то растерянное «ха-ха» слева. Подняла глаза - ну конечно же он. Я, сохраняя ледяное спокойствие и непоколебимое достоинство, чуть приподнялась с пола. Уселась на колени (уу, больно!) и даже отряхнула с белой блузки гречку.

- Очень смешно,- злобносказала я, кинув на него грозный взгляд.

- Прости, - смутился Саша. - Давай я тебе помогу, - и протянул мне руку.

Я уставилась на нее и смотрела, наверное, секунд пять. Мне хотелось положить свою ладонь на его, сжать пальцы и больше не отпускать, Саша смотрел на меня своими пушистыми глазами [и зачем мальчику такие ресницы?.) и все не опускал руку, И даже не улыбался. Но я, вместо того чтобы взяться за нее, резко вскочила с пола, ударила его по руке и прошипела: «Придурок».

После русского, последнего урока на сегодня, мне нужно было идти в крыло начальной школы - выступить в роли Вандер-Вумэн и защитить свою сестру-первоклашку от злодея из второго, который вчера отнял у нее выданный мамой завтрак и грозился повторить это сегодня. Я спускаюсь на первый этаж, и там у раздевалок меня уже поджидает Ника. Ника аж подпрыгивает от радости - оказывается, сегодня она уже пригрозила этому хулигану Сереже, что сейчас придет ее старшая сестра и ему мало не покажется. Он не поверил. Ха-ха! Но ему ведь мало не покажется, да, Наташ? Ты ведь такая сильная! Кажется, Ника считает меня просто Годзиллой, который ворвется в город и начнет крушить все без разбору. Откуда ей знать, что этот Годзилла и слова вымолвить не может, когда нужно...

Злодеем оказался щупленький мальчик со светлыми волосами и огромными голубыми глазами. Как кто-то настолько безобидный (просто ангелочек!) мог стать грозой первоклашек - ума не приложу.

- Послушай, мальчик, - грозно говорю я, наклоняясь к нему,-если еще раз тронешь мою сестру... Если еще раз тронешь мою сестру, я тебя прибью, как муху. Ясно тебе? - И для пущего эффекта выдвигаю вперед нижнюю челюсть, как настоящий гангстер. Бедный Сережа в слезах убегает,
а Ника с ума сходит от восторга -да у нее просто лучшая сестра в мире! Охладить ее пыл смог только звонок: она тут же убежала куда-то по коридору. Да, в первом классе все это еще кажется таким важным...

- Вот уж не думал, что ты такая, - прозвучал за моей спиной знакомый голос.

Я, вздрогнув, обернулась - да он что, меня преследует?.. И еще смотрит так, как будто я его только что жутко разочаровала. Презрительно, с сощуренными глазами, даже без привычной улыбки, -Какая?-с вызовом спрашиваю я. Которая может вот так издеваться над детьми. Угрожать второклашке-ну просто гроза школы!-Он еще сильнее щурится и смотрит на меня как-то уж совсем разочарованно.-Тебе что, нравится доводить малышей до слез, что ли?

Мне вдруг стало так обидно. Он ведь мог бы сказать что угодно. Мы стоим одни в школьном коридоре, одноклассники уже пошли по домам, первоклашки сидят в своих кабинетах с букварями.» Он мог сказать что угодно! Например, что я красивая. Мог улыбнуться, как он это умеет делать, поправить рукой мою челку... Все могло быть как в романтическом фильме про любовь и всякое такое, а получилось- как всегда.

- Этот твой малыш отнимает завтраки у моей сестры, - прошипела я. Сощурила глаза до тоненьких щелок, - Его все первоклассники боятся! Нашелся защитник... Я же говорила, что ты дурак, дурак и есть!

И в этот момент у меня из глаз просто начинают течь слезы - ну что это такое! Я настоящее позорище. Мало того, что краснею, кричу, обзываюсь или вообще слова вымолвить не могу, так теперь еще и рыдаю-
а он к тому же думает, что я вселенское зло, которое ненавидит детей. Так и надо вести себя с мальчиками, именами которых исписываешь тетрадки. И жили они долго и счастливо, ага. Я развернулась и изо всех сил, так быстро, как только могла, побежала к выходу. Выскочила из школьных ворот и рванула в сторону дома.

Только бы быстрее, только не оборачиваться... На улице стеной шел ливень- ну здравствуй, осень! Я промокла до нитки сразу же, Волнистая челка прилипла ко лбу, Мокрые прядки лезли в глаза, но я не обращала на это внимания - я слышала только шлепанье своих ног по лужам. Чувствовала, как капли грязи из-под подошв летят на мои белые гольфы, И еще как колотится сердце: пум-пум-пум-пум, как будто сейчас выскочит из груди и упадет куда-то на мокрый асфальт, прямо под ноги.

- Подожди! - закричал Саша за моей спиной, совсем близко.-Подожди, у меня есть зонтик!

Я оглянулась, не сбавляя ходу: он и правда бежал , за мной, только совсем сухой - под большим красным зонтом. И, оглянувшись, споткнулась-упала коленом, и так разбитым после дурацкого происшествия в столовой, прямо на мокрый асфальт.

Больно.

Саша в два прыжка оказался рядом со мной. Закрыл от дождя своим зонтом и снова протянул руку.

- Отстань ты от меня со своим зонтиком, - всхлипнула я, обхватывая руками разбитую коленку. Не буду держаться за его дурацкую руку!

Но на этот раз он не стал меня спрашивать, просто нагнулся, подхватил под локоть и поставил на ноги. Мы стояли близко-близко, лицом к лицу, и я видела каждую ресничку вокруг его темных глаз. А он, наверное, видел мою перепачканную физиономию во всех красках - потекшую тушь, красные глаза, мокрые, облепившие лицо волосы...

Да уж. Красавица. Я еще раз шмыгнула носом, виновато глядя не него.

- Почему я тебе так не нравлюсь? - тихо и как-то грустно спросил Саша.
- Наоборот, - тихо-тихо, еле слышно прошептала я.

И он взял меня за руку.