Женское сердце

Они оба уже были старыми людьми: обоим перевалило за восемьдесят, а большинство их ровесников давно покинули этот бренный мир. Они и сами, хотя и не подавали вида, давно уже ждали того дня, когда уснут вечным сном. Но этот день запаздывал, и старик со старухой поневоле переворачивали последние страницы своей жизни.

Хотя и выглядели они вполне неплохо для своих лет, последние годы старики на все вокруг смотрели равнодушно, казалось, уже ничто в этой жизни не может их удивить или заинтересовать. «Все это суета!» - грустно усмехались они...

При этом друг к другу они относились с безмерной нежностью и любовью, и чем больше жизнь их клонилась к закату, тем крепче становилась их привязанность друг к ДРУГУ-

- Старуха, у меня одна мечта, - говорил в последнее время старик. - Я молю Бога, чтобы он меня забрал раньше тебя. Ты вначале меня похорони, а потом поступай, как знаешь...

- Оставьте эти разговоры! - с укоризной отвечала старуха. - Я такого горя не переживу.
Пока жива, хочу видеть вас бодрым и здоровым, как сейчас, и умереть со спокойным сердцем. И потом, если вас не станет, кто же по мне поминки проведет?

- Ты тоже права... Но я не хочу на старости лет превращаться в обузу ни для наших детей, ни невесток. Не знаю, то ли это годы берут свое, то ли нервы мои уже совсем расшатались, но даже доброе слово для меня сейчас - словно нож в сердце. А не дай Бог, кто-то меня еще начнет попрекать чем-то или скандалить, я этого не вынесу...

Иногда внуки становились свидетелями этих разговоров и восхищались отношениями стариков.

- Да, мы шестьдесят лет прожили душа в душу, ни разу друг другу слова резкого не сказали, - с гордостью говорила внукам старуха. - Конечно, всякое случается в жизни, и у нас были ссоры, но о них и говорить не стоит: в каждой семье такое бывает. Но не приведи Бог жизни некоторых семей! Э, за свою долгую жизнь мы таких мужей и жен навидались, таких супружеских отношений, что даже врагу не пожелаешь. Слышали, как некоторые жены прямо из объятий своих благоверных мужей шли и изменяли им с другими, своими глазами видели, как за горсть пшеницы свекрови своих невесток колотили, были свидетелями того, как жены своих мужей перед всем честным народом позорили. Стыд и срам! Но потом они снова мирились, садились за один дастархан, снова были друг с другом милыми и нежными, ложились в одну постель и рожали детей. Как будто ничего не случилось! И самое интересное, что мужчины еще таких жен на руках носили, все их прихоти выполняли. Видно, таков неписанный закон супружеской жизни - все терпеть! Но ведь и у терпенья же есть границы? Ладно, не хочу брать чужой грех на душу. Не поняла я ничего...

Возможно, история жизни старика со старухой так и осталась бы в памяти их детей и внуков безоблачной, полной любви и согласия, если бы не одно событие. Накануне женского праздника дети во главе со старшей внучкой Дилрабо пришли поздравить бабушку. В присутствии всех распаковали подарки - новенькие сапожки махси и золотые сережки. Невзирая на все бабушкины протесты, Дилрабо под общий хор поздравлений вдела сережки ей в уши.

- Тысячу раз спасибо вам, дорогие мои, - расчувствовалась бабушка. - Но зачем мне теперь золотые сережки? Вы сейчас у Бога должны просить, чтобы он веру вашей бабушки укрепил, вдел ей в уши серьги из ее добрых дел, и чтобы отправилась я со спокойной душой в свой последний путь. Это и есть настоящее золото для стариков, а все остальное, поверьте, ничего не стоит... Но за уважение спасибо, девочки мои! Дай Бог, вам увидеть счастье своих детей, чтобы горсть земли в ваших руках превращалась в горсть золота.

- Ты что говоришь, старуха! Сейчас нам с тобой самое время и одеваться, и жизни радоваться, - рассмеялся старик. - И что ты скажешь сейчас, когда увидишь еще и мой подарок?

- Ну-ка, посмотрим! - хором воскликнули внучки, и в комнате закипел «котел» смеха и шуток.

- Дедушка, а в молодости вы что бабушке дарили? - спросила самая младшая внучка Тахмина.

-Да какие праздники были в годы нашей молодости! - ответила за старика старуха. - Мы только и знали, что свою работу. Работа, работа, работа... А о женском празднике мы и думать не смели, знали только два праздника в году: Иди Рамазон и Иди Курбон.

- Не будь такой неблагодарной, старуха!

- привстал с места старик. - Приносил я тебе подарки иногда. Ты что меня здесь перед внуками позоришь?!

- Когда это вы мне подарки приносили? Не помню такого.

- Вот вечно ты ничего не помнишь! У меня на лбу еще пот не высохнет от сделанной работы, а ты про нее уже забываешь.

- Ой-ой-ой! Ну, вот прямо закидали вы меня подарками, а я и не заметила.

- Вот неблагодарная старуха! Разве тебе не хватало чего? Ведь ты всегда и ела все самое вкусное, и одевалась в самое лучшее. Неблагодарное ты создание, оказывается, только теперь я это понял.

- Только теперь поняли, дедушка, через шестьдесят лет? - рассмеялись внучки. -Видите, а вы еще нас ругаете, что мы плохо знаем своих мужей, не понимаем их с полуслова, с полу жеста.

- Честно говоря, я это знал, но просто глаза закрывал: зачем сор из избы выносить?

- попытался отшутиться дед.

Но эта его шутка бабушке, видимо, не понравилась или задела ее за живое, она словно стала последней каплей, переполнившей чашу терпения. Как внуки ни старались помирить стариков и перевести их спор в шутку, ничто уже не помогло.

- А вы помните, - повернулась к мужу
старуха, - помните ту козу, которую принесли к нам домой на свадьбу?
- Конечно, помню. Это была коза ангорской породы, из ее шерсти носки получаются просто великолепные, зимой ногам в них -одно удовольствие.
- Она уже подстрижена была, не видела я никакой шерсти, - прервала мужа старуха. -Но зато хорошо помню, что она сдохла еще до прихода мясника.
- Брат эту козу в своем хурджине привез, наверное, она по дороге и задохнулась...
- Не задохнулась она, а с рождения была полуживая, еле-еле душа в теле!
- Ты что этим хочешь сказать?
- Хочу сказать, чтобы вы здесь несильно хвалились - не приносили вы никаких подарков!
- Эй, глупая женщина, в те времена и такую, как ты говоришь, полудохлую козу во многих домах днем с огнем не найти было.
- А у нас было целое стадо баранов и коз.

- Правильно, было, но ведь твой отец, царство ему небесное, такой жадный был, что у него зимой снега не выпросишь. Под предлогом того, что «его дочь сбежала», он не то, что барана - козленка нам на свадьбу не дал!

- Что?! Да вас, нерадивого босяка, только после женитьбы на мне люди начали на свадьбы и праздники приглашать. Не тяните меня за язык, а то лопнет мое терпение!

- Ну, ты сказала! Да я в молодости был джигитом и богатырем всем на загляденье!

От одного моего вида девушки в обморок падали.

- Какие девушки? Какой вид?

- Ка-ко-ой вид! - передразнил жену старик.

- Да ты сама разве не пошла за мной, очарованная моей статью и богатырскими плечами? Не я же пошел к тебе свататься. Помнишь, еще до свадьбы, сколько было драк и шума?

При этих словах старуха изменилась в лице, вся задрожала от возмущения, не знала, кУДа деть свои руки. Наконец, она справилась с волнением:

- Может, ваши плечи и были богатырскими, но вот сердце оказалось воробьиным. Действительно, когда я с вами сбежала и спряталась в вашем доме, мои братья узнали об этом и пришли за мной. Во дворе была драка. Но... - старуха на мгновение замолчала, с трудом сглотнув слюну, и продолжила:

- Когда мои братья начали вас бить, вы со страху что сразу сказали? «Я ее не воровал, она сама за мной пришла. Хотите, забирайте свою сестру обратно! И пусть мне отрежут язык, если я хоть слово против скажу. Клянусь Богом, я ее не заставлял, сама она пришла...».

В тот день от этой вашей лжи у меня внутри как будто что-то оборвалось, я так и застыла с открытым ртом, не зная, что сказать, что сделать... Вы же мне клялись в любви, готовы были ради меня полмира перевернуть, звезду с неба достать. Своими сладкими речами вы мне голову заморочили, в свои силки заманили, а на деле не смогли вынести и пары ударов! Вы одной своей ложью опорочили мое имя перед двумя нашими семьями.

На следующий день об этом говорили уже все вокруг, и боль моя, молоденькой невесты, усилилась в тысячу раз. Позже старики призвали обе стороны к благоразумию, с трудом помирили наши семьи и, в конце концов, выдали меня за вас замуж, но этот предсвадебный период для меня превратился в траур.

До сих пор, как увижу какую-нибудь свадьбу, вспоминаю свою «историю любви». Так и несу эту боль... Или все это неправда?

Старик ничего не ответил.

- Но, несмотря на это, я всю свою жизнь была вам верной женой, хранила ваш очаг и покой, молилась на вас, а когда нужно было, и ложь вашу покрывала...

В комнате повисла тяжелая тишина. Внуки, до сегодняшнего дня восхищавшиеся отношениями между стариками, застыли не в силах пошевельнуться. Впервые они слышали такие речи от своей тихой бабушки, всегда беспрекословно подчинявшейся мужу. Все взоры были устремлены на старика. Казалось, все ждали его ответа, все хотели знать, почему он тогда так поступил.

Он хотел что-то сказать, но старуха его перебила:

- Те ваши слова я не смогу забыть до самой смерти, а после смерти в могиле кости мои будут их помнить. На протяжении всех этих лет я носила это в себе, чтобы не выносить
сор из избы, как вы выразились. Но каждый раз, когда я видела во сне ту картину, моя подушка к утру была мокрой от слез. Сердце мое разрывалось, что так низко меня оценили, что я так легко вам поверила и рассталась со своей невинностью. До сих пор у меня в ушах звучат слова моего покойного брата: «Ладно, честь нашей семьи ты в грязь втоптала, но почему отдала сердце такому трусу? Неужто перевелись настоящие мужики? Если уж пошла на такой позор, нашла бы себе ровню, и не так обидно было бы!..»

Старуха произносила эти слова с непередаваемой болью, незаметно вытирая глаза краешком своего белого платка. В ее глазах не было слез, но возможно от сильного внутреннего страдания ей казалось, что на глаза навертывались слезы...

- Все-таки излила ты свою желчь, старуха... - Старик поднял взгляд от земли. Его голос тоже был полон боли и укора. - Я сейчас посчитал... Более 55 лет прошло с той весны, а ты до сих пор не забыла!

- Разве можно забыть это, то, как вы тогда поступили со мной? Такое не забывается... Я же говорю, даже после смерти мои кости в могиле будут хрустеть и помнить.

- Столько лет терпела, мир же не перевернулся! Совсем немного осталось... Невозможно понять вашу женскую душу. Нехорошо ты поступила, старуха...

Старик замолчал.

Пораженные всем услышанным, внуки не отрывали от него глаз.

Старуха сидела, тяжело склонив голову и время от времени утирала глаза краешком своего платка...